Автор: Лиза Ром / персональный стилист
Про нежность.
Руки тянутся к книге «С тобой я дома» Ольги Примаченко и меня накрывает мысль, что моего стобойядома уже больше нет. Как-то внезапно закончилось, так и не успев выстроиться во что-то, напоминающее дом. Стоит ли читать книгу о том, что жить в паре, хоть и сложно, но так здорово? И даже когда ты одинок, это тоже сложно, но так здорово?
Я думала. Я надеялась. Я мечтала. Я снова, в который раз с головой и открытым сердцем нырнула в любовь. По кончики ушек утонула в этом самом тёплом из чувств. Раскинула руки и плыла, словно в парном молоке, боясь расплескать себя и почти не дыша от счастья.
Еду за рулём и улыбаюсь. Смотрю в книгу и улыбаюсь. Варю суп и улыбаюсь. Потерялась в нежности к тебе. Мои кончики пальцев с мелкой пыльцой из звёздочек - я расчесывала ими твою бороду. Я приглаживала этими звездочками твои упрямые лохматые брови. Гладила, щекоча, шрам на переносице. Всё мое тело вдруг превратилось в одно большое мелкозвездчатое облачко, трепещущее и звенящее. Ты меня любишь.
Самолеты у тебя на груди. Следы от швов после операции. Один похож на гражданский, второй на военный. Все твое тело в шрамах от былых боев с жизнью. И хоть ты не рыцарь и доспехи твои не сияют, повоевал ты с ней вдоволь. Навоевался, устал. Сил нет любить и начать жить заново. Я знаю. Я чувствую. Ты же помнишь, я всегда тебя чувствую? Подумаю - ты пишешь, почувствую - тебе плохо, срываюсь и еду. Ведь ты меня любишь.
Любила твои волосы. Забавно выглядел мой короткий ежик против твоего хвоста до лопаток. Иногда ты распускал хвост и водопад густых волн цвета соли с перцем ложился на твою спину, и ты выглядел как настоящий цыганский барон. Еще сильнее это сходство проявлялось в сочетании с облаком сигаретного дыма, который окружал тебя практически везде, где бы ты ни находился. Помнишь, мы планировали купить тебе трубку? Я просто обожаю, когда мужчина курит трубку и долго уговаривала тебя перейти на табак. Надеялась, что хоть таким образом ты станешь курить меньше. И, может быть, тебе станет лучше.
Ты называл меня «обжоркой». Ты ел один раз в день, а я могла и пять, при хорошем раскладе. Готовил мне по утрам свою фирменную яичницу, с помидорами, луком, какими-то специями и сыром. Я часто ее вспоминаю. Сейчас вдруг подумалось, кого же я любила больше, тебя или твою яичницу.
Недавно это слово «обжорка», вдруг вырвалось само, когда моя собака, слопав свою еду, начала просить мою. Маленькая, но такая прожорливая. Вся в меня. Помню, как однажды я привезла ее к тебе домой. Ночью она очень плохо спала. Храпела, чихала, бегала по всей кровати искала себе место, сто раз сбегала в туалет и на кухню, и в очередной раз, запрыгнув на кровать, снова легла засыпать и.. опять начала храпеть. Ты, вроде как крепко спавший, возопил в голос «Да сколько можно то?!». Мне и жалко тебя было и смеялась до слез, до чего же смешная ситуация получилась.
Один раз я тебя чуть не потеряла. Тебе было плохо, а я.. не вызвала скорую. До сих пор не могу ответить, почему. Вместо того, что вызвать реальную помощь, я лежала рядом и молилась Богородице. Мысленно взяла тебя и несла на себе по канавке Пресвятой Богородицы, что в Дивеево, и 108 раз читала молитву. Не знаю, это помогло или нет, но утром тебе стало легче.
Правда, это не спасло нас от расставания. Я не смогла смириться с твоей войной. Ты говорил в шутку, что ты мой крест. А я всегда отвечала, что хочу что бы ты был моим счастьем и радостью, а не тяжким крестом. Мне и своего было достаточно.
А потом.. Как-то резко ты вышел. Из моей жизни. Просто перестал в ней быть. Так и не построенный дом рухнул. В одночасье. В несколько минут и слов в телефоне. Нежность закончилось на фразе «я люблю тебя – и я тебя». Дом, обещавший быть крепким и до старости, вдруг оказался слабым и совсем не надёжным. Не прошел банальную проверку на прочность нашими обычными комплексами и гордыней. Хорошее начало не всегда благой конец. Иногда что-то нежное и звездчатое заканчивается обычной обидой и победой старых установок.
Наверное, ты просто не умел по-другому. Да и мое облако устало звенеть в ожидании. Слишком мало ему выдавалось ответной нежности. Слишком долго оно копило свою, чтобы отдавать тому, кто не хотел брать.
Прошел год.
И почему я тебя никак не могу отпустить?
Просыпаюсь и чую тебя рядом. Иду ставить кофе и снова ты. Гуляю по бульвару и снова вижу тебя. Ты идешь с другой девушкой. Подстриг свои дивные волосы и похудел. Улыбаешься. Обнимаешь ее. Я вижу, что ты стал счастливым. Без меня. Наверное, это уже не так важно. С кем человек становится счастливым, с нами или с кем-то другим. Главное, что он дошел до своего счастья. Дорос, дотрудился, довоевался. И получил в награду свое долгожданное, нежное, которое так же будет целовать самолеты на груди и есть по утрам яичницу с помидорами.
А я зажмурюсь летнему солнцу, сидя на одной из лавочек покровского бульвара, провожу вас глазами и скажу: «Милая, твое счастье еще обязательно сбудется». И не поверить себе я точно не смогу.
